|
Власть и общество
|
|
|
|
Казаки в тельняшках
|
|
Посвящается моему другу Анатолию Ивановичу Еськову,
сделавшему очень многое для спасения Черноморского флота России
в самые отчаянные для него годы.
КАЗАКИ В ТЕЛЬНЯШКАХ
Документальная повесть
Несмотря на холодное мартовское утро, мой израненный в дорожных боях «жигуль» завелся с полуоборота. Значит, весь день будет везение. Я уже давно обратил внимание на такой факт: если с утра пошла масть (даже в мелочах), то жди удачи, не заглядывая даже в свой гороскоп. А в этот день, второй из моей недельной командировки в станицу Брюховецкую, предстояло сделать многое для сбора материала для газетных публикаций...
По путевке Анатолия Еськова
Как я уже говорил, в советское время райкомы комсомола с особой тщательностью и ответственностью относились к работе по отбору юношей в военные училища. Это направление деятельности курировал лично первый секретарь, и он же нес персональную ответственность за отбор будущих офицеров армии и флота.
Год 1967-й. Передо мной, выпускником Брюховецкой средней школы № 1, не стоял вопрос о будущей профессии. Я хотел стать профессиональным военным. К этому времени и относится начало моей дружбы с Анатолием Ивановичем Еськовым. Он был тогда первым секретарем нашего райкома комсомола, а я — секретарем комитета ВЛКСМ своей школы. Однажды Анатолий пригласил меня в райком, а он располагался в небольшом флигельке прямо напротив школы, и сказал:
- Послушай, Николай. У нас есть одна путевка для поступления в международный университет имени Патриса Лумумбы. Не хочешь поехать?
- Это что же, всю жизнь потом среди негров жить? — удивился я.
- Ну, негры не негры, а жизнь за границей обеспечена, — улыбнулся Еськов.
- Не хочу, — отрезал я. — Я буду Родину защищать.
Патетика? Отнюдь. Так думало большинство моих сверстников. У народа еще свежо было воспоминание о минувшей войне, а молодежь воспитывали фронтовики. И потому заморская красивая жизнь мое поколение не особо прельщала.
- Ну-ну, — задумчиво сказал Еськов, а потом добавил:
- Так тебе, получается, другая путевка нужна?
- Точно, — подтвердил я, — в военное училище. Если, конечно, я этого достоин.
Мои сомнения были небезосновательны. Свои путевки райком давал далеко не всем. Поэтому Еськов не стал говорить фразы типа: «О чем речь», «Никаких проблем», «Сейчас смастерим». Нет. Он пообещал решить этот вопрос. И решил.
Не знаю, положено так было по цековским инструкциям или эту практику ввел в Брюховецком райкоме Анатолий Еськов, только вручали мне комсомольскую путевку с особой торжественностью на пленуме райкома, где собрались лучшие представители (а это были именно лучшие представители) молодежи района. А мог ли я после этого учиться в училище кое-как? Бросить его, поменять свои планы? Конечно же, нет. Поэтому уход курсанта из училища, досрочное увольнение в запас молодого офицера были в те времена явлением крайне редким и предосудительным.
Во время учебы в училище мне на каждый праздник приходило три поздравления. От родителей, от невесты Тани, которая потом стала женой, и от райкома комсомола за подписью Анатолия Еськова.
Помнил ли ты, друг мой, Толя, об этих посланиях? Я всегда о них помнил. Такие поздравления приходили в училище только мне одному. И я уверен, что уже тогда в твоем комсомольском сердце были любовь и уважение к защитнику Державы, которые ты пронес через всю свою жизнь.
* * * *
Несмотря на холодное мартовское утро, мой израненный в дорожных боях «жигуль» завелся с полуоборота. Значит, весь день будет везение. Я уже давно обратил внимание на такой факт: если с утра пошла масть (даже в мелочах), то жди удачи, не заглядывая даже в свой гороскоп. А в этот день, второй из моей недельной командировки в станицу Брюховецкую, предстояло сделать многое для сбора материала для газетных публикаций…
После того, как в 1992 году командующий Черноморским флотом адмирал Игорь Касатонов заключил договор с главой администрации Краснодарского края Николаем Егоровым о шефстве Кубани над кораблями и частями ЧФ, в Севастополь стали прибывать на службу потомки лихих кубанских казаков, мои земляки-станичники.
Не прошло и года, как кубанцы составили почти половину моряков срочной службы флота. Редакция флотской газеты «Флаг Родины» внесла соответствующие коррективы в свою деятельность. Журналисты стали чаще бывать в кубанских станицах и рассказывать молодым матросам о житье-бытье земляков, о событиях, происходящих на родине во время их вынужденного и определенного Конституцией отсутствия. Один из таких материалов предстояло подготовить и мне.
В этот день с утра я заехал к своему давнему другу, директору Брюховецкого хлебозавода Владимиру Ивановичу Пустовалову. Сообщение Пустовалова враз перечеркнуло все мои планы на день. Поздоровавшись, Владимир Иванович кивнул на телефон:
- Только что позвонили из Белого дома. Тебя глава администрации района разыскивает, — сказал он это с заметной интонацией уважения к своему сообщению.
Белым домом в районе называют здание администрации. Пожилые станичники именуют, его по-прежнему райкомом. Суть от этого не меняется. Как в старое, так и в нынешнее время, в центре Брюховецкой располагается симпатичное белое здание, в котором обитает районная власть.
- Глава администрации — и в Африке глава администрации, — согласился я с другом. — Как ни крути, а он цивильный генерал. Поэтому все запланированные встречи — в сторону. А зовет зачем, не знаешь?
- Бог ведает... — развел руками Владимир Иванович.
Если говорить честно, то новую районную власть я вначале вообще в упор не видел. После августа 1991 года, когда вместе с КПСС пал и местный райком партии, я был в своей станице и имел возможность наблюдать установление здесь нового порядка. События, которые тогда развивались в Брюховецкой, напоминали мне некую скоморошью возню или пляску ряженых. Старая власть, по свидетельству многочисленных очевидцев, беспробудно пьянствовала, отмечая поминки по КПСС, а новую представляли какие-то лихие дядьки в казачьей форме. Они вошли в правительственные кабинеты районного масштаба и пообещали испуганным чиновникам, что отныне будут управлять всеми процессами в Брюховецкой.
Но пообещать не значит сделать. А управлять жизнью и трудовой деятельностью района, который по площади почти равен государству Люксембург, не так просто. Для этой работы необходима, как минимум, голова. Светлая, конечно. Об опыте я уже не говорю. Поэтому все руководящие потуги новых хозяев Белого дома скорее напоминали действия беспомощных людей. Хотели, но не могли.
Потом где-то там, наверху, сработали, наконец-то, реальные государственные механизмы, здравомыслящие руководители. Митинговые ораторы, люди, как известно, пустые и никчемные, но захватившие, по капризу истории, руководящие кресла, этой же историей были из них вышвырнуты. К концу 1991-го и началу 1992-го была закончена кадровая свистопляска и в моей Брюховецкой. Многих новых руководителей района я знал. С кем-то когда-то учился в школе, с кем-то, так уж у нас ведется, детей крестил, с кем-то встречался в Севастополе. Но совсем не знал главу администрации района Ивана Сергеевича Столярова.
Каково же было мое удивление, когда в первый после августовской революции приезд в отпуск в Брюховецкую мою скромную персону пригласили к главе администрации района. Здесь надо заметить, что за четверть века моей службы на флоте никогда районные руководители не интересовались как мною, так и флотом во время моих отпусков, которые я всегда проводил в Брюховецкой. Возможно, в каких-нибудь партийных отчетах, где речь шла о работе парткомов по военно-патриотическому воспитанию населения, отмечалось, что из среды брюховчан выращен (именно «выращен») один старший офицер Военно-Морского Флота такой-то, который теперь ходит по морям и океанам, достойно представляя за рубежом наше Отечество. Все это, видимо, ставилось в определенную заслугу партийным и комсомольским активистам района. А может, такого вообще не было. Не знаю. Но первый секретарь райкома партии никогда к себе не приглашал, чтобы спросить, чем там флот живет и дышит, как служат земляки, и вообще, как шефствует Брюховецкий мясокомбинат над сторожевым кораблем «Безукоризненный». Такого не было.
Первую встречу со Столяровым я хорошо запомнил. Он тогда поставил вопрос о придании шефству мясокомбината над СКР «Безукоризненный» законного характера. Отныне эту ношу брал на себя весь район. С той поры прошло почти четыре года. Много воды утекло и много ее прибыло.
К Столярову я вошел в кабинет после кабинета Пустовалова. Все подобные рабочие помещения я делю, по шутливой традиции, на демократические и антидемократические. В демократических можно курить. Кабинет Столярова именно такой. Иван Сергеевич поднялся из-за стола, и мы поздоровались как старые знакомые.
Я знал, что Столяров не станет ходить вокруг да около, а сразу возьмет быка за рога. Не на посиделки, чай, пригласил. Так оно и случилось. Иван Сергеевич поинтересовался обстановкой на флоте, делами на подшефном СКР «Безукоризненный», службой на нем брюховчан, а затем перешел к главной теме разговора.
- Брюховецкий район шефствует над «Безукоризненным» уже почти четыре года, — задумчиво сказал Столяров. — Если прибавить к этому предшествующие годы шефства над ним нашего мясокомбината, то получится лет двенадцать. А это уже история...
Я сразу догадался, куда клонит глава администрации. Речь шла о необходимости издания документальной повести об этой важнейшей странице в истории как района, так и Черноморского флота. Тем более, что приближалась знаменательная дата в истории России — 300-летие ее Военно-Морского Флота. Сейчас идея, кажется, стала обретать вполне реальные очертания.
Не буду пересказывать весь разговор, который состоялся тогда в кабинете главы администрации района. Иван Сергеевич — убежденный сторонник того, что воспитывать молодежь можно только на примерах своей истории. А нам есть чем гордиться и о чем рассказать своим потомкам. Здесь я с ним полностью согласен. Мы обговорили ряд чисто технических моментов, сроки подготовки рукописи и помощь в ее издании, которую брал на себя район. После этого ударили по рукам, и дело закрутилось.
Скажу сразу, что за эту довольно трудную и непростую работу я взялся с большим желанием. Служба брюховчан на Черноморском флоте — это основная часть и моей жизни. Ибо я сам брюховчанин.
В сборе материалов для этой документальной повести мне помогали заведующая Брюховецким госархивом Серафима Бибик, директор районного музея Любовь Ровенская, офицеры и служащие райвоенкомата, которым руководит полковник Сергей Рыжков. За это им наша благодарность.
Глава I.
Россия та страна, где каждый гражданин солдат.
И шла орда. Мамаева орда. Казалось, нет силы, способной противостоять ей. «Все врозь бежит, как лебедей ловцами спугнутое стадо», — говорил Аполлон Майков. Мамай шел снова покорять непокорных. Почти полтора столетия назад здесь прошел Чингисхан. Казалось, навсегда он поставил на колени Русь. Ан нет. Не проходило и года, чтобы не полыхали восстания русичей. То там, то здесь истреблялись татары. В борьбе с непокорным народом они слабели. Не было сил достать своими стрелами богатую Европу. А она, бедолага, тряслась от страха и молила Бога укрепить восточный щит, выкованный из славян.
Всех граждан Великой Руси поднял князь Дмитрий на ту историческую битву с татарами. Жестокий и кровавый урок преподали наши предки кочевникам. На поле Куликовом на весь мир прогремел державный рык русских — не сметь воевать с нами, ибо мы непобедимы.
Однажды в Симферопольском госуниверситете на семинаре по проблемам монголо-татарского нашествия на Киевскую Русь один из студентов-историков высказал, на первый взгляд, совершенно абсурдную идею, которая тем не менее имела право на существование. Студент доказывал, что монголо-татарское нашествие на Русь имело прогрессивное значение. Оно, безусловно, затормозило социально-экономическое развитие славян, что заметно и сегодня, но выковало поистине непобедимую нацию, которая создала великую империю. Последующая история России была победоносна. Не будь монголо-татар, возможно, не двинулся бы с войском на восток Ермак, присоединивший к России Сибирь. И, наверное, не было бы поистине титанической работы русских по расширению и укреплению границ. Страна стала огромным военным лагерем, где каждый гражданин одновременно был тружеником и солдатом.
Границы империи опоясывали особые военные поселения. Это были казаки. Каждая станица могла в считанные часы выставить мобильный, хорошо вооруженный и обученный отряд отборной конницы. Они принимали первый удар агрессора, давая возможность России отмобилизоваться и бросить в бой свои главные силы.
Каждый гражданин России воспитывался и воспитывается на боевой славе своих пращуров. А потому в каждом из нас скрыта душевная пружина необыкновенной силы. Мы даже не подозреваем порой о ее существовании. Она приводится в действие в критический для Родины момент. И тогда народ становится единым целым. На задний план отодвигаются междоусобные ссоры и внутренние разборки. Кадровая армия сливается со своим народом. Такой солдат становится непобедимым.
Армия в России никогда не была наемной. Она всегда выполняла не только оборонительные функции, но и являлась гигантским храмом, где происходил таинственный обряд превращения всего мужского населения страны. Превращения юношей в мужчин.
Дисциплина, спартанский образ жизни, встреча с реальными трудностями, которые одолевать надо самостоятельно, а нередко и участие в боевых действиях выковывают характеры сильные, шлифуют личности, закаляют волю. Армия принимает молодых парней, а возвращает своему народу зрелых мужчин. Поэтому службу в войсках именуют красивой, но ненапыщенной фразой — ПОРОЙ МУЖАНИЯ.
Наш народ любит свою армию и свой флот. Не может не любить, ибо там служат его сыновья. Он гордится своими защитниками, надеется на них, оказывает всяческую помощь ратникам, порой отдавая им последнее. Веками существовала и будет существовать эта неразрывная и незримая связь армии и народа, которая характерна только для России, так как предопределена историческим развитием нашей Родины.
В разные времена и политические периоды она, эта связь, именовалась по-разному. Сегодня ее называют шефством. Я не люблю слово «шефство». Во-первых, оно не русское, и как заноза сидит в нашем языке. Во-вторых, несет в себе все оттенки бюрократизма и какой-то обязаловки. Я не беру на себя смелость найти этому кабинетному, англосаксонскому словцу достойный синоним, поэтому вынужден буду им пользоваться, хотя, по возможности, постараюсь его избегать.
От патриотизма до абсурда
Когда собираешься писать книжку или даже проблемный материал, то лучше бы об этом никому не говорить. Советами замучают. Во время сбора материала для данной повести я легкомысленно пренебрег этим правилом и теперь сортирую множество советов, которые мне дали мои друзья в Брюховецкой. Один руководитель советовал, например, «копнуть поглубже», вспомнить запорожских казаков, потомками которых являются казаки кубанские, кои были искусными мореходами и на своих човнах ходили по всему Причерноморью, даже содержали небольшую лодочную станцию, которая могла быть прямой прабабушкой нынешней части ОВРа (часть охраны водного района), входящей в состав Черноморского флота.
Я копнул намного глубже, начал аж с монголо-татарского нашествия, но лишь для того, чтобы показать исторические корни кровной связи нашего народа со своей армией. Говорить же о том, что мои предки, запорожские казаки, имели свой регулярный боевой флот, так же смешно и нелепо, как, скажем, заявлять о том, что подводная лодка все же родилась в степях Украины.
Нехитрая идейка о якобы имевшемся у запорожских казаков регулярном боевом флоте родилась в националистических дискуссиях в первый же год существования независимого украинского государства. Новые идеологи национализма пытались доказать, что в Украине закопаны исторические корни, из которых произросли все главные направления человеческой деятельности, и что Украина вообще является чуть ли не Ойкуменой — прародиной человечества. А посему у запорожских казаков был флот, и ему, дескать, ровно пятьсот лет, поэтому он на два столетия старше Российского.
Патриотизм — высокое чувство, присущее каждому народу. Но когда крайние идеологи национализма доводят его до абсурда, то такой патриотизм превращается в фарс, вызывая снисходительную улыбку историков. Вот вам яркий тому пример.
На одной украинской националистической тусовке один «профессор» оригинально трактовал происхождение названия главной бухты Севастополя. Ахтиарской бухты. Якобы один из запорожских казаков (или иной украинский воин, точно сказать не могу), стоя на холме и окидывая орлиным взором бухту, воскликнул: «А ты, яр!». Обратите внимание, читатель, это на полном серьезе доказывал не забулдыга в портовой пивнушке Севастополя, а человек, претендующий на ученую степень в украинской исторической науке. Сей «ученый», видимо, полагал, что до появления запорожского казака в Крыму не было никакой цивилизации. Следуя такой «логике», можно с успехом доказать, что Черное море и плавающий по нему флот существуют только благодаря Украине. Ведь море своими водами питает украинский Днепр.
Итак, расставим точки над «I». Запорожские казаки имеют такое же отношение к регулярному морскому флоту, как я к балету. Балет я люблю, по возможности его посещаю, но никогда в нем пируэты не делал, балерин на руках не носил и даже тапочки для них не шил. Свою родословную военный флот России, Украины и Белоруссии ведет с указа царя Петра I. То был военный флот Российской империи. Это первое. Второе. До 1922 года Кубань своих людей служить на Черноморский флот не посылала. Кубанские казаки не принимали участие и в Крымской войне. В составе армии Меньшикова воевали донские казаки. Кубанской казачьей гвардии в то время хватало дел на Кавказе. Флот пополнялся людскими ресурсами из средней России и Украины.
Первые молодые кубанцы, в том числе и жители Брюховецкого района, пришли служить на Черноморский флот в далеких двадцатых годах двадцатого века по путевкам Ленинского комсомола.
Официально шефство трудовых коллективов Брюховецкого района над моряками Черноморского флота началось в октябре 1981 года, когда молодой и энергичный управляющий Брюховецкой «Сельхозтехники» Анатолий Еськов, стоя у памятника адмиралу Павлу Степановичу Нахимову в Севастополе, сказал мне:
- Ты знаешь, я возьму шефство над черноморским кораблем. Помоги мне в этом.
Но это было потом, а пока...
Единственный друг, дорогой комсомол
«Когда я итожу то, что прожил, и роюсь в днях, ярчайший где, я вспоминаю одно и то же...». Так писал Маяковский о революции. У меня ярчайший день день моего вступления в комсомол — молодежную коммунистическую организацию, подразделение КПСС. Это было 20 апреля далекого 1964 года. И было это в районном Доме культуры, где ныне располагается исторический музей станицы.
После августа 1991 года много нелестных, а точнее, истерических и бранных слов было сказано в адрес комсомола. Если всю ругань свести воедино и свернуть ее в короткую формулу, выражаясь языком математиков, то получится, что комсомол был идеологической организацией, оболванивавшей молодежь.
При кардинальной смене политического курса страны такое всегда происходит. После октября семнадцатого отрицалась вся ранее существовавшая идеология. Отрицалась вера поколений. Религия считалась средством оболванивания народа, опиумом для него. Комсомол был религией моего поколения. Он теперь объявлен средством оболванивания. Как видим, меняются времена и общественно-экономические формации, а термины, особенно бранные, остаются.
Я иногда думаю, что бы написал о комсомоле стерильно чистый в идеологическом плане марсианин в отчете о своей командировке на Землю? А написал бы он, видимо, следующее: «Комсомол — полувоенная мобильная организация молодых землян, которая воспитывает у подрастающего поколения презрение к роскоши, любовь к труду, уважение к старшим, высокую нравственность и самодисциплину. Предметом особого внимания и гордости комсомола является служба в армии и на флоте. Комсомольцы в своем абсолютном большинстве фанатично любят Родину и готовы ради нее на любые самопожертвования. Подобные организации молодежи наблюдались в греческой Спарте в эпоху военной демократии».
«Тем не менее, — написал бы дальше марсианин, — комсомол как любое общественно-политическое движение в процессе своего развития обречен на вымирание. Первые признаки этого явления налицо. Комсомольские вожаки рассматривают свое пребывание во главе молодежи, как событие временное, трамплин для служебной карьеры. Идеологические штампы, которыми комсомольские бонзы пытаются кормить движение, вызывают духовную рвоту у последнего. Двойная жизнь комсомольских вождей, не верящих в молодежь и бессовестно обманывающих ее, вызывает протест и откровенную ненависть у рядовых членов ВЛКСМ. В то время, когда комсомольцы, испытывая лишения и преодолевая трудности, работают на стройках Сибири и Севера, идут под пули во имя идеи, их руководители утопают в роскоши и погрязли в разврате. Они стали откровенными погонщиками своих двуногих мулов».
Возможно, марсианин написал бы несколько иначе. Не знаю. Но взлет и падение комсомола, как и партии, на мой взгляд, заключались именно в вышесказанном.
В 1922 году комсомол взял шефство над Рабоче-Крестьянским Красным Флотом. Здесь следует заметить, что шефство комсомол не открыл и не изобрел. Как уже подчеркивалось, единство армии, флота и народа было исторически обусловлено в России. Молодежный Союз возглавил патриотическое стремление молодежи служить Отечеству. Служить на самом трудном и опасном участке — в Вооруженных Силах молодой республики.
Райкомы комсомола направляли служить в Военно-Морской Флот лучших своих представителей. Физически крепких и грамотных парней. Корабли и их боевое оборудование требовали немалых технических знаний, а в те времена такие люди были редкостью. Лучших из лучших райкомы направляли в военно-морские училища.
Историческая справедливость требует отдать должное комсомолу в возрождении и укреплении Черноморского флота в довоенное время. Райкомы не только направляли служить на флот своих лучших представителей, но и несли за них ответственность перед своим комсомольским ЦК. Это была не формальная, а конкретная ответственность. Сложная, но четко работавшая система докладов позволяла военно-патриотическому отделу ЦК ВЛКСМ иметь данные о службе каждого посланца комсомола на флот, причем данные пофамильно. Если вырисовывалась картина явного формализма в работе того или иного райкома по подбору кадров для флота, то ЦК спускал на молодых бюрократов своих опричников, и кара следовала незамедлительно. Так что комсомол в этом вопросе работал, что называется, без дураков.
Эта система обратной связи была очень эффективной и исправно работала почти до семидесятых годов. Она уже позже стала давать сбои, привела к откровенному обюрокрачиванию нужного для страны дела. Об этом я расскажу потом. Но в довоенное время комсомол сделал огромную работу по поддержке армии и флота. На его молодых плечах была вынесена основная тяжесть модернизации Вооруженных Сил - был заново создан Черноморский флот и рождена новая авиация.
Осваивали эту технику комсомольцы. Их лидеры тогда не были «паркетными шаркунами», не утопали в роскоши и не предавались разврату. Они были заражены коммунистической идеей и заражали этой верой своих сподвижников. Более монолитной, боевой, бескорыстной, романтической и верной Родине молодежи наша страна еще не знала.
******************
То были прадеды твои, моряк. Остановись, молодой брюховчанин, в центре станицы у памятника Скорбящей Матери, вчитайся в фамилии погибших на войне станичников, твоих земляков. То были комсомольцы двадцатых и предвоенных тридцатых. Люди с большой буквы.
Глава вторая.
Под флагом «Антея»
Вожаки перерождаются
Все в мире имеет свое начало и, увы, свой конец. Рождаются и умирают люди, возникают и распадаются государства, гибнут целые цивилизации. Все это закономерно, поэтому не стоит вздыхать и ахать по поводу ухода из нашей жизни комсомола. Конечно, его могут реанимировать, прицепить прославленное имя другой молодежной организации, но это будет уже не то. Не будет уже страстных, пламенных, порой по-детски наивных и доверчивых юношей и девушек. Их место заняли прагматики.
Обюрокрачивание и заформализованность комсомольского движения особенно стали проявляться в семидесятых годах. Рыба гниет с головы, говорят в народе. Так было и в комсомоле. Лидеры молодежи превратились в «паркетных шаркунов», в начальников, которые рассматривали свою работу в комсомоле как неизбежное зло. Они стеснялись своей работы, стремясь поскорее уйти с нее в партийные и советские органы. Комсомольские работники большого ранга хотя и являлись людьми в солидном возрасте, но по существующим тогда правилам обязаны были носить комсомольские значки. Один секретарь обкома комсомола после какого-то мероприятия, снимая с пиджака значок ВЛКСМ, заметил мне:
- Знаешь, старик, неудобно уже на людях в пионерских шортах появляться. Все никак должность приличную дать не могут. Вот и получается, как в том стишке:
Волос весь вылез, зубы торчком,
Старый дурак с комсомольским значком...
Дурак со значком — это понятно. Но сколько спеси и помпы было в этих чиновниках от комсомола. В те годы я возглавлял молодежный отдел редакции «Флага Родины». Очень многого насмотрелся, общаясь с комсомольскими надсмотрщиками. По-иному некоторых «вождей» не назовешь. Оговорюсь только, что среди них были толковые и деловые ребята. Но они долго не выдерживали в этой аппаратной дураковке, уходили или в науку, или на производство.
Однако иные за этот самый комсомольско-молодежный пирог держались, как черт за грешную душу. И каждый второй болел манией величия. Когда в газете публиковался отчет с собрания какого-нибудь молодежного актива, самое трудное было в нем — расставить фамилии «вожаков» в порядке подчиненности. Иерархия соблюдалась неукоснительно. А попробуй разберись, кто важнее из них — помощник начальника Главпура ВС СССР по комсомольской работе или, скажем, секретарь ЦК комсомола Украины?
Сейчас вроде бы смешно, а тогда было не до смеха. Например, был показательный в этом плане случай в 1977 году. Комсомол тогда праздновал 55 лет шефства над Военно-Морским Флотом. В Севастополь съехались представители всех краев и областей, а также из Москвы и Киева. Был среди комсомольских руководителей секретарь ЦК ВЛКСМ Арутюнян. Возможно, фамилию неточно назвал. Но то, что он был армянином по национальности, — это уж точно. Так вот, в газетном отчете, опубликованном во «Флаге Родины» с этой грандиозной тусовки, дежурная служба редакции допустила небольшую ошибку. Этого Арутюняна, дай Бог ему здоровья, назвали секретарем ЦК комсомола Армении. Понимаете, не ВЛКСМ, а ЛКСМА.
Скандал был грандиозный. Комсомольский «вождь» кровно обиделся на газету. Как же! Он уже давно перепрыгнул с армянской ступеньки на всесоюзную, а тут на тебе. Так вот эта несчастная буква «А», свидетельствующая, что Арутюнян все же представитель армянского комсомола, едва не стоила должности начальнику отдела редакции капитану 2 ранга Виктору Печерице. Тираж «Флага Родины» в 25 тысяч экземпляров пустили под нож, а номер газеты напечатали заново, изменив только одну букву, и вручили «вождю» комсомола всесоюзного масштаба. Такие вот были секретари и такие времена. Потом в редакции еще долго шли партсобрания, целью которых было повышение бдительности дежурной службы.
Комсомольские вожаки самого высокого пошиба уверенно превращались в «вожачков-зануд». Они цинично относились к пламенным порывам молодежи, так как страшно далеки были от ее жизни, забот и чаяний. Формализм, как ржавчина, разъедал и губил такое живое и важнейшее дело комсомола, каким было его шефство над флотом.
Звездный час матроса Тайлакбаева
Сказанное выше я хочу подкрепить одним лишь примером из личной службы, которую лейтенантом начинал в авиации Черноморского флота в вертолетном противолодочном корабельном полку. В году так 1972-м в наш экипаж пришел служить авиационным механиком матрос Нурсултан Тайлакбаев. Это был тогда мой первый и единственный подчиненный, которого я запомнил на всю жизнь. И не потому, что он был первым.
Нурсултан вырос в далеком от морей Казахстане, в семье чабана. Он и сам стал чабаном, причем, судя по всему, чабаном хорошим. Но с авиацией его роднила разве что близость к космодрому Байконур.
Пришло время Нурсултану идти на службу. И вот на каком-то слете молодых чабанов, который проводил ЦК комсомола Казахстана, ему торжественно вручили путевку и направили служить на флот, точнее, в морскую авиацию. Здесь следует сказать, что в погоне за высоким процентом комсомольские работники «торжественно» вручали такие путевки уже всем, кто их брал. Порой дело доходило вообще до пошлых вещей. Даже комсомольские билеты насильно вручались призывникам в военкоматах. ЦК требовал, чтобы они все шли служить только комсомольцами.
По существовавшему тогда довольно странному, но глубокому убеждению руководящих товарищей считалось, что если Тайлакбаев был отличным чабаном, то, получив путевку Казахского ЦК, он проникнется высоким чувством ответственности до такой степени, что станет и передовым авиационным механиком.
Тайлакбаев был покладистым, спокойным и отзывчивым парнем. Он очень любил животных и ровным счетом ничего не понимал в технике, тем более авиационной. Его бы кинуть на подсобное хозяйство, к поросятам, ягнятам и телятам. Но нельзя. Человек прибыл служить по путевке Ленинского комсомола Казахстана. А посему он должен осваивать ведущую среди механиков специальность — механика по вертолету и двигателю.
Сначала Тайлакбаева направили служить не в наш, а в другой вертолетный экипаж. Первое, что там сделал посланец комсомола Казахстана, так это сломал неломаемый даже при зенитном обстреле штуцер централизованной заправки вертолета топливом. В эскадрильи немало подивились этому обстоятельству, командир полка перевел Нурсултана служить под мое начало, а инженер строго-настрого запретил мне пускать бедового казаха в кабину вертолета. Пусть, мол, устраняет зазор между тряпкой и фюзеляжем.
В те годы я был молод, энергичен и наивен. Поддерживая почин какого-то авиаполка за развертывание соревнования в честь очередной славной даты, я легкомысленно взял на себя социалистическое обязательство сделать из Тайлакбаева высококлассного специалиста. Я собрал необходимую техническую литературу, нарисовал схемы и вручил все это Нурсултану для изучения. Каково же было мое горькое удивление, когда я узнал, что мой подчиненный не умеет ни читать, ни писать по-русски! Это раз и навсегда поставило крест на моей педагогической деятельности. Макаренко во мне умер, так и не родившись.
Все бы было ничего, и о моем опрометчиво принятом обязательстве партийные товарищи забыли бы. Но Тайлакбаев был «посланцем», а их технический рост находился на особом учете. На весь полк было всего два таких механика, которых послал комсомол. Остальные пришли своим ходом. Первый украинский хлопец окончил до службы техникум. И винницкий комсомол четко докладывал в свой ЦК, что их «посланец» марку держит, чего никак не мог сделать казахский комсомол. Хуже всего было то, что комитет ВЛКСМ нашего полка также находился в дурацком положении. В отчетах о выполнении соцобязательств, в их особой графе, говорилось, что только 50 процентов «посланцев» успешно осваивают авиатехнику. А что такое 50 процентов, если куда глаз ни кинь, во всех отраслях показатели только 99,99 процента.
Несколько раз меня приглашали на партбюро эскадрильи, где я отчитывался о техническом росте подчиненного. Сначала товарищи по партии Христом-Богом просили меня ускорить обучение Тайлакбаева. А потом стали произносить неопределенные угрозы. Положение усугубилось еще и тем, что Тайлакбаев был парнем любознательным. Он очень любил нажимать в кабине вертолета разные кнопочки. Особенно красные. Однажды, когда отлучились куда-то хозяева соседнего вертолета, Нурсултан пробрался в него и нажал красную кнопочку с надписью «Тросоруб». Читать-то он не умел. Сработали пиропатроны, взорвались секретные радиоблоки, обрубился трос поисковой станции, предназначенный для обнаружения подводных лодок. В воздухе запахло моим персональным делом и строгим партвзысканием.
Но не было бы счастья, да несчастье помогло. В мае — июне 1972 года наша вертолетная эскадрилья находилась в дальнем походе на противолодочном крейсере «Ленинград». Время было суровое. Продолжалась бесконечная ближневосточная война между арабами и евреями. Мы находились в зоне боевых действий, сдерживая обе стороны от желания поквитаться раз и навсегда.
Американский шестой флот также находился здесь. Он в большей степени поддерживал Израиль, чем сдерживал боевые действия противоборствующих сторон. Каждое утро начиналось с того, что американцы поднимали с авианосца свои палубные штурмовики «Корсары» и облетывали нашу корабельную ударную группировку, которая находилась близ Египта. Нередко они производили бомбометания в непосредственной близости от наших кораблей, и советские корабельные ракетчики отрабатывали приемы отражения воздушного нападения непосредственно по реальным целям. Так вот и жили по соседству.
В этой тяжелой, опасной и нудной военной работе требовался подвиг. Хоть какой-нибудь, но подвиг. Судите сами. Корабль с авиаэскадрильей на борту находился в зоне боевых действий, над нами кружились американские стервятники, показывая свой злобный империалистический оскал, а подвига до сих пор так никто и не совершил. Срочно требовалась амбразура. И она нашлась.
В один из дней после летной смены «Ленинград» пришел в точку якорной стоянки, и мы затаскивали свои вертолеты в корабельный ангар. Обычно все это производилось от «ручного привода», то есть дедовским способом. К вертолету цеплялось водило, и ватага измазанных механиков с криками и матюками заталкивала его на подъемник. В углу полетной палубы стояли два тяжелых тягача, предназначенных для механизации этого захватывающего процесса. Но ими пользовались лишь в том случае, когда крейсер посещало большое начальство. Дважды на нем был Леонид Ильич Брежнев с толпой секретарей зарубежных компартий. В этих случаях мы в белоснежной форме и таких же перчатках, при кортиках подцепляли тягачи к вертолетам и передвигали их по полетной палубе, демонстрируя наш технический прогресс. В обычное время неуклюжие машины сиротливо стояли в стороне. Периодически, во время качки, один из технических уродцев срывался с тормозов, наезжал на вертолет и мял его фюзеляж или подвесные топливные баки. Начинался дикий скандал. Поврежденную машину техники-ремонтники с бранью суетливо утаскивали в ангар на ремонт, а затем происходил нудный и безрезультатный процесс поиска виновных. Крайний, как известно, не находился. Возмущенное начальство дружно наказывало группу лиц от водителя злополучного тягача до командира БЧ-6, и на этом разбирательство глохло.
Так могло случиться и в тот день. Но все обернулось трагикомедией. В очередной раз тягач сорвался со своих несовершенных тормозов, и угрюмо, как колхозный бугай, покатился на мой вертолет с бортовым номером 17. Стайка механиков, копошившихся вокруг него, разлетелась, словно испуганные котом воробьи, в разные стороны. Только незадачливый Тайлакбаев остался стоять возле вертолета, как засватанный. Он и встретил своей цыплячьей грудью надвигающийся тягач. В результате матросу сломало два ребра, и его понесли в корабельный лазарет.
Меня поволокли «на бивень» к комэске. Командир эскадрильи, замполит и секретарь партбюро сидели в каюте и с молчаливым укором смотрели на меня. Положение было до смешного суровым. Все знали, что я не виноват, но наказать же за травматизм матроса кого-то надо было. «Тройке» предстояло доходчиво и убедительно объяснить мне, за что меня накажут. Но сначала по правилам игры требовалось выслушать обвиняемого.
- Ну, что скажешь, лейтенант? — с надрывом в голосе спросил командир эскадрильи.
У меня возникло такое состояние, какое было в детстве, когда мы, станичные пацаны, каждый год первого мая открывали купальный сезон. Надо было с моста прыгнуть в ледяную воду. И я, не долго думая, с кубанской бравадой, очертя голову, первым кинулся в бой.
- Что тут сказать? — Запальчиво ответил я командиру. - Случай действительно нерядовой. Матрос, можно сказать, рискуя жизнью, остановил тягач и не допустил поломку боевой техники. Он ведь именно с этой целью бросился под тягач…
В силу своего характера я нередко многие серьезные вещи преподношу в самом смешном виде, а явную глупость выдаю за серьезное явление. Даже люди, которые давно меня знают, не всегда могут понять, когда я шучу, а когда говорю вполне серьезно.
После моего более чем странного заявления командир эскадрильи побагровел и скривился так, словно у него в полете отказал один двигатель. Секретарь партбюро нервно захихикал. А замполит неожиданно стал серьезным и сказал:
- Выйдите из каюты, лейтенант. Нам надо посовещаться...
Совет продолжался недолго. Через час в эскадрильи состоялось партийно-комсомольское собрание (были и такие по особенно торжественным случаям). Первым слово взял замполит. Его речь была короткой и убедительной, а тон не допускал ни возражений, ни сомнений.
- Товарищи! — торжественно начал замполит. — Сегодня мы были свидетелями героического поступка. Матрос Нурсултан Тайлакбаев, рискуя собственной жизнью, остановил тягач и не допустил поломку дорогостоящей боевой техники.
А дальше пошло-поехало. К вечеру была готова фотолистовка о моем Тайлакбаеве, а в Севастополь ушло радиодонесение на эту же тему. О матросе и его подвиге заговорили средства массовой информации. Тут же вспомнили, что он посланец казахского комсомола, и все, наконец-то, стало на свои места.
Неказистый тягач обрел очертания искомой амбразуры. А поправившийся Тайлакбаев до конца службы занял почетное место в президиумах самых различных собраний, был неизменным участником всех слетов и разного рода молодежных тусовок. А упрямый инженер полка вынужден был присвоить ему квалификацию специалиста первого класса с выдачей соответствующего знака воинской доблести.
Впрочем, сделал он это с легкой совестью, так как Тайлакбаев больше к технике не приближался. Он был занят общественной работой, то есть сидением в президиумах самых разных рангов. Начало всей этой истории и истинное положение вещей как-то быстро забыли, и героизм Тайлакбаева уже ни у кого не вызывал сомнения. Всем было хорошо, начиная от комитета комсомола полка и кончая ЦК комсомола Казахстана. И мне было неплохо. Я получил другого механика, толкового парня, хотя и не посланца ВЛКСМ.
Историю матроса Нурсултана Тайлакбаева я так подробно рассказал для того, чтобы показать на одном только примере, как благодаря головотяпству, махровому надувательству и бюрократизму толковое государственное дело комсомола стало превращаться в откровенный фарс.
Самое ужасное заключалось в том, что в это же время черноморцы, в том числе и авиаторы моей эскадрильи, действительно совершали подвиги, участвуя в вооруженных конфликтах или разгребая их последствия. Сколько мужества, выдержки и истинного героизма потребовалось от вертолетчиков только при разминировании Суэцкого канала. Но об этом тогда не говорилось в прессе ни слова. Нельзя было.
Закон диалектики гласит о том, что в недрах любого отмирающего явления зарождаются ростки его нового продолжения. Так было и с комсомольским шефством над флотом. По мере того, как сводили его на нет чиновники молодежной организации, на простом, житейском уровне появлялись человеческие контакты, конкретные связи между трудовыми коллективами и экипажами кораблей, береговыми частями флота. Они возникали не по указке сверху, а в силу кровного родства, обусловленного историей нашего народа, в силу его неистребимой и неиссякаемой любви к своему мужественному, просоленному морем и обветренному сыну в тельняшке.
Первая делегация брюховчан
Теплый октябрьский день 1981 года. На деревьях Приморского бульвара Севастополя появились первые желтые листья. Страна только что отметила четвертую годовщину брежневской Конституции. В народе гуляла частушка: Сталин выиграл войну. Ленин — революцию. Лысый создал целину, Брежнев — конституцию. Размер стиха в народном творчестве нередко нарушается, но оно, творчество народа, бьет не в бровь, а в глаз. Для молодого читателя поясню, что здесь речь шла об освоении целинных земель в Северном Казахстане. А под словом «лысый» подразумевался кукурузный философ Никита Хрущев, а никак не ставропольский комбайнер Михаил Горбачев.
Страна жила тихой, размеренной жизнью. «Правда» сообщала, что в Кемерово весомым трудовым подарком встречает приближающуюся годовщину Великого Октября ткачиха комбината шелковых тканей депутат Верховного Совета СССР Н. Бокина. С начала пятилетки она выполнила 15 годовых норм. А коллектив Камского объединения заводов по производству большегрузных автомобилей уже выполнил план пятилетки по выпуску продукции. Из недр Киргизии в это время извлекли рекордное количество угля.
На одном из кораблей оператор боевого информационного поста матрос Н. Дочук пропустил воздушную цель, и его командир старшина 1 статьи Ю. Васькевич на страницах «Флага Родины» объяснил подчиненному, в чем тот был не прав. Статью со слов как минимум флагманского специалиста соединения написал начальник отдела боевой подготовки редакции. Тогда это было в порядке вещей и называлось «писать за Гомера». Существует гипотеза, что «Илиаду» и «Одиссею» только приписывают Гомеру, а на самом деле это сборник народного эпоca древних греков.
Так жила в те годы великая империя. А у ее ног, у самого южного Черного моря, чутко дремал, покачиваясь на волнах, ее же сторожевой пес — Черноморский флот. Стоило кому-то гавкнуть в округе или же только пошевелиться, и волкодав тотчас принимал боевую стойку и изготавливался к прыжку. Так было и в этот раз. Террористы убили в Каире президента Египта Анвара Садата, и на флоте сыграли тревогу, все его силы перевели в состояние повышенной готовности. Воевать, понятное дело, никто не собирался, но передернуть затвор на всякий случай следовало.
Я сидел в своем редакционном отделе комсомольской жизни, начальником которого в те годы являлся, и изобретал с подчиненными очередной молодежный почин, суть которого сводилась к следующему душещипательному девизу: «Поражать цели на предельной дальности с первого пуска, выстрела, захода». Молодые газетчики срочно «пекли» подборку материалов на эту патриотическую тему.
В очередной раз зазвонил телефон. По частоте зуммера я сразу понял, что звонок местный, а не междугородный.
- Привет, пацан! — загудела трубка, произнося слова с расстановкой. — Ты знаешь, кто это говорит?
Этот голос я узнал бы из тысячи и через сто лет. Говорил мой школьный друг брюховчанин Володя Сербии. Но как он оказался в Севастополе?
- Это Сербии звонит, — подтвердил Володя мою догадку. — Мы с Анатолием Еськовым сейчас в отпуске и совершаем круизную поездку на теплоходе «Федор Шаляпин». Сейчас в Севастополе. Давай встретимся.
Еще бы не встретиться! Я отбросил в сторону журналистские дела, связанные со злободневным почином, и устремился на Графскую пристань, где пришвартовался «Федор Шаляпин». Через пять минут я уже находился в крепких кубанских объятиях моих друзей. Мы быстренько составили программу осмотра города и пошли к главному редактору моего «Флага Родины» В. Гречухину. Этот ловкий маневр я предпринял для того, чтобы шеф отпустил меня со службы для сопровождения гостей: управляющего Брюховецкой «Сельхозтехникой» Анатолия Еськова и директора райпищекомбината Владимира Сербина. Так и случилось. Узнав, что прибыли два руководителя из Брюховецкого района, Гречухин не только отпустил меня, но еще приказал показать кубанцам боевой корабль.
В течение полудня мы осмотрели основные исторические места Севастополя, сфотографировались у Панорамы и направились в соединение надводных кораблей. Я намеревался показать своим друзьям сторожевой корабль «Пылкий», которым командовал мой товарищ капитан 3 ранга Александр Мельников (ныне контр-адмирал). Пройдя КПП дивизии, мы направились в политотдел. По дороге нас остановил особист соединения. Он интересовался, что это за гражданские люди и куда они идут? Так как мои друзья даже отдаленно не смахивали на арабских террористов, то офицер их с миром отпустил. Анатолий Еськов все время недоумевал, зачем идти в политотдел, сидеть в скучном казенном кабинете, если сразу можно посетить корабль?
- Субординация, друг, субординация, — пояснил я товарищу. — На флоте, Анатолий Иванович, главное — субординация, однообразие и дежурная служба. Все остальное — второстепенно.
Пока мы сидели в кабинете начальника политотдела (в просторечии начпо) и вели приличествующую случаю неторопливую беседу, мои заскучавшие друзья неожиданно стали свидетелями забавной истории, красноречиво говорящей о незыблемости основ флотской субординации и крутых мерах, сурово пресекающих любые попытки ее нарушить. Еськов и Сербии рассказали начальнику политотдела о высоких кубанских урожаях зерновых, о мощной сельхозтехнике и фантастических надоях молока. Начпо в свою очередь поведал об усилиях партийно-комсомольского актива соединения по повышению бдительности и боеготовности, дальнейшему укреплению воинской дисциплины, дружбы, войскового товарищества и утверждению на кораблях образцовой флотской культуры. Едва начпо закончил эту витиеватую фразу насчет культуры, как в дверях его кабинета картинно появился дежурный по политотделу с душераздирающим криком:
- Товарищ капитан первого ранга, там на улице мичман Сомов киноартиста бьет!..
Мичман Сомов заведовал автогаражом соединения. Суматошная служба и постоянная нехватка запчастей сделали этого старого служаку суровым воспитателем матросов. Причем педагогические приемы, которыми он пользовался, не всегда укладывались в теорию Ушинского, назидательно гласящую о необходимости постоянного и тактичного воспитания подрастающего поколения.
Случилось так, что в это время на гвардейском большом противолодочном корабле «Красный Кавказ» снимался художественный фильм. Один из киноартистов, переодетый матросом, измазался пушечной смазкой. Кто-то посоветовал ему сходить в расположенный рядом гараж и помыть руки и экипировку в солярке. Артист так и сделал. Он вошел в гараж, святая святых мичмана Сомова, и, не спрашивая у последнего разрешения, стал мыть руки в солярке, которая была налита в стоящий на верстаке противень.
При виде нестриженного матроса, бесцеремонно вошедшего в заведование сурового педагога, у мичмана Сомова перехватило дыхание, и он даже на некоторое время потерял дар речи. Хозяин гаража только сумел с трудом выдавить из себя:
- Не понял?!
- Что вам не ясно? — спросил словоохотливый артист.
- А ну-ка, слинял отсюда, иначе выпишу в торец! — рявкнул пришедший в себя непоследовательный ушинец.
Мичман Сомов сказал, конечно, более русское слово, но строгость литературного жанра, несмотря на его документалистику, не позволяет мне буквально воспроизвести фразу, поэтому пришлось искать удобоваримые синонимы.
- То есть как это слинял? И что значит «выписать в торец»? — изумился артист.
Глаза мичмана налились кровью. Он схватил оторопевшего актера за шиворот и поволок его к выходу из гаража.
- Я тебе покажу, «как»! Сейчас узнаешь! — неистово рычал мичман. — Вконец оборзел, щенок.
- Что вы делаете? Я артист! — стенал киногерой.
- У меня тут все вы артисты, — наставительно внушал актеру мичман, хватая беднягу за грудки.
Артиста с трудом отбили от разбушевавшегося мичмана работники политотдела во главе с его начальником. Потом начпо еще бегал извиняться перед режиссером. А я философски объяснил гостям, что наш российский флот очень консервативен и некоторые приемы обучения и воспитания матросов, введенные еще царем Петром, существуют и поныне.
Потом мы пошли на «Пылкий». Боевой корабль, чистота и порядок на нем, строгая организация службы поразили моих друзей. Спартанский быт, умение преодолевать трудности и морская выучка экипажа вызвали у моих земляков откровенное восхищение. По сосредоточенному лицу Анатолия Еськова я понял, что он принимает какое-то решение, причем решение важное, решение не на один день. Уже потом, стоя у памятника Павлу Степановичу Нахимову, он совсем буднично, без всякой торжественности сказал:
- Ты знаешь, я возьму шефство над черноморским кораблем, помоги мне в этом.
Мы снова вернулись в политотдел. У «Пылкого» были шефы. Не было их у экипажа артиллерийского крейсера «Адмирал Ушаков». На нем и остановились. Я не буду подробно описывать бумажную волокиту, связанную с узакониванием шефства. Соответствующие структуры в ЦК ВЛКСМ никак не могли взять в толк, почему инициатива идет снизу и кто ее одобрил? Потом с нашей самодеятельностью смирились, и крейсер «Адмирал Ушаков» стал ждать делегацию из Брюховецкого объединения «Сельхозтехника», которую в то время возглавлял Анатолий Еськов.
Гости «Адмирала Ушакова»
- Пап, а пап! Я хочу увидеть крейсер. — Семилетний Роман ходил за отцом весь вечер, требуя взять его посмотреть настоящий боевой корабль.
- Отстань, говорю тебе, — отбивался от очередной атаки сына Анатолий Еськов. — Пойми ты, бедовая голова, на корабль поедут только взрослые. Понимаешь, взрослые...
- Я уже взрослый, — Ромка привставал на носочки и преданно, по-щенячьи, заглядывал отцу в глаза. — Ну, возьми, пап!
- Тамара! — крикнул Анатолий жене. — Забери его от меня. Нервов уже не хватает. Покажу я тебе корабль. Точно покажу. Обещаю.
Ромка оставил отца в покое. Мальчишка хорошо усвоил, что если тот что-то пообещает, то обязательно сделает. И Анатолий Еськов сдержал свое слово, данное сыну. Только через одиннадцать лет. Он показал Роману боевой корабль «по полной схеме». Так показал, что эту двухлетнюю экскурсию парень запомнил на всю жизнь. Он послал его служить на флот.
Артиллерийский крейсер «Адмирал Ушаков» был, как все крейсера, кораблем 1 ранга. На флоте кораблей такого проекта было несколько. Они составляли его ударную артиллерийскую мощь. Офицер, прошедший школу крейсера, познавший организацию его службы, считался перспективным и быстро продвигался по служебной лестнице.
После установления шефства брюховчан над «Адмиралом Ушаковым» я вышел на нем в море. Крейсер «закрывал» годовой план боевой подготовки. Командовал им капитан первого ранга Анатолий Кусков. Старшим на борту во время стрельбы был комбриг капитан первого ранга Константин Бурковский.
Крейсер успешно отразил несколько атак ракетных катеров «противника», выиграл артиллерийскую дуэль с кораблями соперников, сбил несколько воздушных целей. Заминка произошла лишь из-за стрельбы универсальным калибром по надводному «противнику». Дело в том, что осуществлять наводку следовало визуально. Отрабатывался такой вариант на случай, если крейсер в реальном бою потеряет все станции радиолокационного наведения. Тогда следовало биться до конца дедовским способом.
Была осень, над морем стояли туманы, и увидеть на заданной дальности буксируемый щит не представлялось никакой возможности. Крейсер в течение нескольких дней ложился с галса на галс, но не мог поймать нужную погоду. А не выполнивших стрельбу в базу не пускали. Ходи взад-вперед хоть до «белых мух», хоть до елочки.
Два капраза, командир крейсера и комбриг метались по просторному главному командному пункту (ГКП), как тигры в клетке. Комбриг Константин Бурковский на каждом развороте ругал Кускова за то, что последний не смог выполнить злополучную стрельбу летом, когда стояла хорошая погода.
- Сколько раз тебя учить, — назидательно говорил Бурковский, — не оставляй любовь на старость, а боевую подготовку - на осень.
Кусков нехотя оправдывался, что летом, дескать, выполняли другие стрельбы, а любви все возрасты покорны. Старый, мол, конь борозды не портит. На что Бурковский, посмотрев на командира крейсера, ядовито заметил:
- Конечно, всего лишь борозду-то и не портит, но мелко пашет и часто ложится.
Разговор на эту боевую-сексуальную тему неожиданно был переведен в плоскость предстоящей встречи с шефами. Оба капраза живо интересовались у меня: приедут ли девчата? Я уклончиво отвечал, что не знаю. Мне было крайне неловко, так как я наивно тогда полагал, что седых капразов женщины уже не интересуют, что столь высокие начальники подобными глупостями не занимаются, а мне они задают эти вопросы, дабы потешиться.
На ГКП пришел связист и передал командиру крейсера радиограмму. Кусков внимательно прочитал ее и передал комбригу. Последний, ознакомившись с донесением, сказал офицерам, присутствующим на ходовом мостике:
- Получена команда возвращаться в базу. Улучшения погоды не предвидится. К тому же к вам приехали шефы с Кубани. Легки на помине. Радуйтесь...
Крейсер «Адмирал Ушаков» стал на якоря и бочки посреди бухты. Командир построил экипаж. С Минной стенки к кораблю двинулись два катера с шефами. Когда катера совершали обход крейсера, на нем гремел оркестр. Под его музыку гости поднимались на борт корабля. «Адмирал Ушаков» принимал брюховчан по высшему разряду. Так встречают либо высокое начальство, либо самых дорогих друзей.
Я радовался, как ребенок. Мой флот, которому посвящена жизнь, соединился с моей родиной — Кубанью, а земляки-брюховчане стали побратимами черноморцев. Здесь было все. И улыбки, и новые знакомства, и подарки, и концерт художественной самодеятельности, привезенный гостями.
А в шефском движении начинался новый этап. Впервые не по указке комсомольского ЦК, а по инициативе руководителя крупного хозяйства были установлены не формальные, а деловые контакты боевого экипажа и трудового коллектива.
Подобные живые связи стали появляться потом и на других кораблях и в частях флота. Именно они, эти живые нити братства, через одиннадцать лет помогли Черноморскому флоту выстоять и выдержать тяжелейшее испытание, выпавшее на его судьбу. Именно в начале восьмидесятых закладывались новые принципы и законы всенародного попечительства России над Черноморским флотом. И моя станица Брюховецкая была первой в этом важнейшем деле. Это я с полной ответственностью свидетельствую как очевидец событий.
Короткой, но динамичной и эмоциональной была первая встреча брюховчан и черноморцев. Они расстались друзьями, людьми, глубоко верящими, что они делают для своей Родины большое и нужное дело, что они ей необходимы.
Катера с шефами ушли на Минную стенку, а крейсер «Адмирал Ушаков» снялся с якорей и бочек и взял курс в море. Это произошло буквально через несколько часов после расставания с кубанцами. Экипажу предстояло поддержать огнем высадку десанта морской пехоты на побережье, занятое «противником».
Я листаю пожелтевшие страницы рукописей и документов того замечательного времени, которые хранятся в моем архиве. Вот мой репортаж с учебного боя, в который моряки отправились буквально из объятий брюховчан. Где теперь вы, бойцы восьмидесятых? Прочитайте эти строки и вспомните молодость. В моей рукописи тех времен крейсер «Адмирал Ушаков» назван кораблем, «где служит офицер С. Костюк». Так требовали законы военной цензуры того времени. Читайте. В том учебном бою участвовали и брюховчане. Не лично, конечно же. Но их души и сердца, помыслы и планы уже соединились с черноморцами. И последние держали экзамен не только перед КПСС, как раньше писали, но и перед новыми друзьями.
Берег в огне
Глубокой ночью, рассчитывая на внезапность и густой туман, отряд кораблей предпринял попытку высадить десант на берег, где, по данным разведки, находился «противник». Однако сразу решить задачу не удалось. Береговые артиллерийские батареи открыли плотный огонь по десантным кораблям и вынудили их отойти мористее.
После оперативного совещания со своими непосредственными помощниками командир сил высадки приказал экипажам кораблей, где служат офицеры С. Костюк и П. Буткус, подойти к берегу, огнем орудий универсального калибра уничтожить батарею «противника» и тем самым обеспечить высадку десанта.
Все понимали, что выполнить поставленную задачу будет нелегко. Радиолокационные станции «противника» могли обнаружить корабли на большой дальности, что лишало «синих» возможности нанести удар внезапно. Поэтому старший начальник приказал построить корабли в кильватерную колонну. Затем под прикрытием берега пройти вдоль него на максимальной скорости и атаковать батарею «противника», когда она будет на наиболее удобной дистанции.
С утра пошел дождь. Ветер вздымал волны, зло гудел в паутине антенн. Сильная качка затруднила работу на боевых постах. Из-за плотной пелены тумана берег был не виден. Корабли на максимальном ходу приближались к заданному району, в артиллерийских расчетах шли последние приготовления к стрельбе.
Старшие лейтенанты С. Костюк и В. Маничев внимательно следили за действиями подчиненных. Особенно собранно и четко работали моряки башни, которой командует старшина 2 статьи П. Антохи. Младший командир накануне учения настойчиво тренировал подчиненных на боевых постах, добивался, чтобы они перекрывали боевые нормативы, качественно отрабатывали все упражнения.
- Лечь на боевой курс! До принятия целеуказания одна минута, — раздалась команда.
Считанные мили остались до рубежа нанесения удара. Вот корабли вышли из-за скалистой гряды. Радиолокационные станции «противника» уже, наверное, их засекли. Счет пошел на секунды.
Корабль, на котором служит офицер Костюк, первым выходит в атаку. Командир корабля приказывает командиру БЧ-2 принять целеуказания и открыть огонь по батарее «противника». Команда, продублированная командиром БЧ-2, разнеслась по боевым постам. Старший матрос В. Петкус, выбрав мгновение, когда одновременно загорелись зеленое и красное табло, свидетельствующие о готовности башен к» стрельбе, нажал кнопку «Ревун».
Гулко ударили артустановки. Корабль вздрогнул и окутался пороховым дымом. Комендоры посылали в сторону берега снаряд за снарядом. Интенсивность огня возросла. В атаку вышел другой корабль.
По данным наблюдателей, после первой же корректировки снаряды легли точно в цель. Теперь все зависело только от мастерства комендоров, которым важно было не потерять темпа стрельбы.
Отлично понимали это, конечно, и подчиненные мичмана Петрова. Старательно действовали наводчики матросы В. Иванов и Г. Курбанов под руководством старшины 2 статьи М. Машарникова. Безукоризненно корректировал стрельбу командир отделения визирщиков старшина 1 статьи Иргизов.
Без единой задержки посылали снаряд за снарядом и комендоры кормовой башни мичмана Шумского. Ни во время стрельбы, ни потом, в ходе разбора учения и подведения итогов, командир не мог сказать с полной уверенностью, чья башня оказалась лидером. Бесспорным было лишь одно: уси¬лия обоих расчетов в равной степени стали залогом победы.
На подавление береговых батарей «противника» ушло ровно столько времени, на какое рассчитывал командир сил высадки, готовясь накануне к операции. И теперь, едва затихли орудийные залпы и ветер начал сносить пороховой дым в сторону моря, десантные корабли неудержимо устремились к берегу.
Отлично выполненная комендорская стрельба заложила фундамент общего успеха. Когда корабли, развернувшись в кильватерный строй, отходили в заданный район, на берегу уже шел учебный бой. Огневые вспышки и треск очередей все дальше откатывались от уреза воды, расширяя границы захваченного плацдарма. И первые лучи осеннего солнца ярко высветили алое штурмовое знамя, появившееся на гребне прибрежной высоты.
* * *
К сожалению, продолжительность шефских связей между брюховецкой «Сельхозтехникой» и крейсером «Адмирал Ушаков» можно охарактеризовать словами из песни: «А любовь у нас с тобой была недлинной». Корабли, как и люди, имеют дату рождения и дату своей кончины. По возрасту ушел из состава боевых сил флота «Адмирал Ушаков». Примерно в это же время сменил место работы и Анатолий Иванович Еськов. Он стал директором Брюховецкого мясокомбината. И сразу же в этом коллективе возник вопрос об установлении шефства мясокомбината над черноморским кораблем.
К сказанному выше только добавлю, что шефство «Сельхозтехники» над «Адмиралом Ушаковым» стало изначальной точкой не только коллективной любви, если можно так выразиться, но и любви частной, любви двух людей. Брюховецкая девушка познакомилась с моряком крейсера, и после службы он на ней женился. Фамилий и имен я, к сожалению, тогда не записал. Так что брюховецкие невесты достались не капразам, а молодым морякам.
Дата: 28.05.2008
|
Комментарии
| Дата: 14.06.2008 | Комментарий: 1 |
|
| Спасибо за память об Анатолии Ивановиче Еськове. |
|
| Дата: 01.10.2009 | Комментарий: 2 |
|
Подарок любимому офицеру, - новогодние сувениры 2010 и с праздником новый год.
Есть и товары для курения, - купить кальян и недорого кальян для конопли. |
|
| Дата: 07.11.2009 | Комментарий: 3 |
|
| Николай, со всем согласен, кроме комсомола. Я знаю Тюменский комсомол. А ты, знаешь нашу нефть и газ, и здесь огромный вклад ВЛКСМ. Это болото, мошка, комар и подвиг. Это сейчас всё принадлежит Абрамовичам, а раньше...молодые комсомольцы, строили города. Покажи мне кто ещё строил города. Слабо? Я знаю этих людей и кто кому дарил города. Это необыкновенные люди. Прости, расчуствовался. |
|
|
|
|
// Коммерческая реклама
|
Срочно требуются маляры, пескоструйщики и промышленные альпинисты. Заработная плата высокая. Подробности по тел. 8(918)2186899
Центр «Авангард» проводит набор в группы для оказания помощи в подготовке уроков учащимся нач. школы. А так же для устранения пробелов в знаниях по русскому языку и математике. Занятия поводятся в 1 половине дня для учащихся 2 смены. 8 918 261 39 73
Свадебные фильмы и клипы. Тел. 8(961) 51-938-11
На постоянную работу на Тимашевский и Брюховецкий участок ОАО 'Роспечать' требуются менеджеры и киоскеры. Тел.: 8-918-045-95-81
Санаторий 'Горный' приглашает на отдых и лечение.
Центр дополнительного образования 'Авангард' проводит набор в группу раннего эстетического развития детей. Возраст от 4 до 6 лет. Преподаватель Самило Т. И. Предложение ограничено! Тел: 8 918 95 69 465
В ЦДО 'Авангард' начинает работу изостудия 'Этюд'. Преподаватель Палагута Н.В. Приглашаются дети 4-18 лет. Основы изобразительной грамоты, декоративно-прикладное искусство, роспись по ткани (батик), роспись по стеклу (витраж).Тел: 8(918)257-93-91
ЦДО «Авангард» проводит набор на кратковременные курсы декоративного искусства: батик, (холодный, горячий, свободная техника), роспись по стеклу и др. Преподаватель Палагута Н.В. Тел: 8-918-257-93-91.
Принимаем индивидуальные заказы на машинное вязание платьев, туник, жилетов, жакетов, мужских и женских свитеров. Высокое качество. Тел: 8 918 175 80 74
ТК «Деловой Дворъ» в ст. Брюховецкой предлагает эксклюзивную мебель от белорусской компании «Белстильмебель», (ФОТО). Цены от производителя, ниже, чем в Краснодаре. Тел.: розница – 8(86156)32-7-62, 8(918)03-123-53; опт - 8(86156) 2-04-73, 8(918) 41-61-035
БЫСТРЫЕ ЗАЙМЫ без залога и поручителей. От 1000 до 20000 рублей. Срочное оформление. По 2-м документам. Низкие процентные ставки. Гибкий подход к каждому клиенту. ООО 'ВАП-ИНВЕСТ' ст. Брюховецкая, ул Октябрьская-10, тел 8(86156) 3-13-30, 8(989) 83-3-13-30
Центр доп. образования 'Авангард' приглашает школьников на дополнительные занятия по математике, физике, химии, биологии, английскому, немецкому и русскому языкам (100 рублей за академический час). Проводятся занятия и с дошколятами. Тел: 8 960 4829973
Продается рассада роз. Более 200 видов. Специалисты дают подробную консультацию покупателям об уходе за цветами. Посетители 'КБ' могут задать вопросы специалистам, активировав это объявление. Тел: 8-918-67-60-739
Продается 4-комнатная квартира в доме на 2 хозяев в ст. Брюховецкой на ул. Орджоникидзе. Общая пл. – 96,6 кв. м, жилая – 51 кв. м. Участок – 8 соток. Гараж, летняя кухня, хозпостройка. Цена - 1 млн. 600 тыс. руб. Тел: 8 918 273 06 13
СРОЧНО продается новый кирпичный дом в станице Брюховецкой. 300 кв. м, 2 этажа, участок 10 соток. Вода, свет, пластиковые окна, железная дверь. Гараж, летняя кухня, сарай. Цена 1 250 000 руб. Возможен торг. Тел: 8 926 268 14 22; 8 903 221 78 28
Правовая группа «Бизнес-Инфо» предоставляет юридические услуги по всем направлениям, связанным с гражданско-правовыми отношениями и с ведением бизнеса. Тел. 8 918 494 40 17; 8 918 329 00 23
Салон 'Новые Европейские Окна'. Изготовление и установка металлопластиковых окон, дверей. Гарантия, сервисное обслуживае, возможность рассрочки платежа. Станица Брюховецкая, ул. Октябрьская 10, 1 этаж. тел./факс: 8(86156)22-7-08, 8 918 4100112
Федерация кёкусин-кан каратэ-до проводит в станице Брюховецкой набор в группы (ФОТО). Принимаются мальчики и девочки в возрасте от 6 лет. Тел.: (8 961) 851-43-59, (8 918) 476-99-06, (8 86156) 20-488, (8 861)56 31-578
|
|
// Доска объявлений
|
Гостеприимный 'Дом Гайбулло' в Крымском Коктебеле предоставит комфортные номера с трехразовым питанием за умеренную плату. Тел. 810380506632532
Кардиолог – врач высшей категории окажет квалифицированную помощь с использованием современного диагностического оборудования. Прием в ст. Брюховецкой по ул. Октябрская, 33, ежедневно с 8.00 до 15.00. В субботу с 8.00 до 12.00.
В Тимашевске, по ул. Красная, 182 (кольцо у пушки), успешно и надежно работает автосалон «Тим-Авто», реализуя автомобили различных иномарок. Здесь все удобно, быстро, доступно. Тел. 8(86130)77-071; 8-905-470-61-15.
Уникальный магазин *Мир серебра*, что на Брюховецком рынке, приглашает людей с хорошим вкусом познакомиться с высокохудожественными ювелирными изделиями и приобрести подарки для себя и своих любимых.
|
|
