Жалобы из поселка Лиманский, что в Брюховецком районе, поступили в самые разные инстанции – в районную администрацию, редакции газет и на телевидение. Атака была предпринята, что называется, массированная. И все против одного человека. А потом еще был пожар. Однако обо всем по порядку…
«Ежики», как аргумент в споре
Автор одной из жалоб – конкретный и реальный житель Лиманского. Назовем его Иван Васильевич. Имярек я изменяю по довольно уважительной причине – жалобщик пожилой и болезненный человек. А суть жалобы сводилась к следующему. Года три назад местный лиман Лебяжий взял в аренду предприниматель Андрей Петренко. Иван Васильевич обвинял его в том, что Петренко при охране лимана использует недозволенные методы. В частности, арендатор, якобы, изготовил и разбросал по берегу лимана металлические костыли, чтобы к Лебяжьему не подъезжали на машинах. И вот он, Иван Васильевич, вместе с внуком поехал на телеге к берегу накосить травы. В результате кобыла травмировала ногу, и чуть не покалечился внук. Иван Васильевич требовал наказания для Петренко. А лучше всего лишить его лицензии.
Наивность такого обвинения была очевидна. Для установки костылей по всему побережью лимана металла не напасешься. Это, во-первых. А во-вторых, зачем, спрашивается, разбрасывать костыли там, где и на танке-то проехать трудно, не говоря уже о легковушке? Я долго рассматривал костыли, которые предусмотрительный жалобщик приложил к своему заявлению. Они чем-то напоминали небольшие противотанковые «ежи». Однако «ежики» не давали ответа, а порождали другие вопросы. Например, на костылях напрочь отсутствовала ржавчина, не было на них ни пыли, ни грязи. Создавалось впечатление, что костыли прямо в сварочной мастерской упаковали и приложили к жалобе. С этими вопросами я и направился в Лиманский к Ивану Васильевичу.
Автор жалобы, старался, как мог, развеять мои сомнения. Он даже уверял, что знает сварщика, изготовившего «ежики» и обещал показать травмированную кобылу. Но ни сварщика, ни покалеченной лошади мне увидеть не довелось. Иван Васильевич как-то ловко уходил от прямо поставленных вопросов, скрываясь от их сути за словесной шелухой. Подозрение в том, что я имею дело с откровенным наветом, все более усиливалось. Особенно это стало очевидным, когда Иван Васильевич решился таки проехать к месту лошадиной трагедии, правда, на моем «жигуле».
Наша поездка, по своей сложности и запутанности, превосходила знаменитый поход Ивана Сусанина с польскими интервентами по костромским лесам. Наконец мы остановились на обрывистом берегу лимана, где спуск к воде был крайне затруднен. Кроме того метров пятьдесят от берега густо заросли камышом. Таким образом, от чистой воды нас отделяли естественные и непроходимые преграды.
- Ну, и какой же дурак будет здесь костыли разбрасывать? - спросил я у своего спутника, с чувством человека, понапрасну спалившего полбака бензина, - Сюда же только вертолетом можно добраться, да и то в ясную погоду…
- Так и я о том же…, - как-то невпопад ответил Иван Васильевич.
Назад возвращались молча. Мне было неловко уличать пожилого человека во лжи. Дед это хорошо понимал, и от этого чувствовал себя довольно уверенно. Я только сказал ему, что нехорошо напрягать такое большое количество занятых людей для разбирательства бездоказательной жалобы. На что мой собеседник совершенно неожиданно ответил с подкупающей детской непосредственностью:
- Так, а как же нам с ним бороться?…
Рыбная коррида
А необъявленную войну, как потом выяснилось, Иван Васильевич сотоварищи вел против Андрея Петренко. Несколько слов из истории вопроса. Еще несколько лет назад лиман Лебяжий арендовал местный рыбколхоз со странным названием «8 Марта», хотя женский день и его учредительница Клара Цеткин к рыбной отрасли не имели никакого отношения. Но мужики-«восьмимартовцы» за лиманом ухаживали, рыбу в нем разводили и успешно ею торговали. Копченый брюховецкий толстолобик украшал даже кремлевские столы.
В лихие девяностые, когда к власти пришли демократы и все пошло прахом, рыбный мир лимана подвергся варварскому разграблению и уничтожению. Ослабевший колхоз от него отказался, и водоем с четырех сторон света атаковали безработные жители поселков Лебяжий Остров, Лиманский, хутора Гарбузова Балка и станицы Чепигинской, которые располагаются вокруг лимана. В короткое время акватория водоема стала безжизненной мокрой пустыней. Лиман процедили самыми мелкими сетями. Мешки малька шли на откорм домашних уток. Оставшуюся живность добили электроудочками. Это называется – управились.
Потом, когда лиман уже был никому не нужен, его взял в аренду местный предприниматель Андрей Петренко. Я познакомился с Андреем Григорьевичем года три назад, когда на него написали первую жалобу. Добродушный и немного флегматичный великан Петренко, относя к жалобе, как к неизбежному в этой ситуации злу. Она была анонимной. Тайные авторы требовали «руки прочь от лимана, на котором рыбачили еще древние хазары». С жалобой я, естественно, не разбирался. Меня интересовал вопрос, почему Петренко взял в аренду лиман. Дело это было хлопотное и сомнительное с точки зрения экономической выгоды.
Андрей Григорьевич ответил своим низким и уверенным басом просто и понятно:
- Я хочу спасти наш лиман от полного истребления. На его берегу стоял дом моего деда. Я вырос здесь, а потому в ответе за Лебяжий…
Слова, для простого кубанского мужика вроде бы непривычно пафосные, но в них не было ни малейшей фальши.
Иван Васильевич меняет профессию
За эти годы Петренко действительно не поимел никакой финансовой выгоды от лимана. Он только вкладывал в него деньги, отрывая их от основного бизнеса. А еще Андрей нажил себе большое количество врагов, так как повел беспощадную борьбу с браконьерами. Первый ее этап кончился тем, что на хуторе Звезда, где была главная база егерей, зимней ночью заполыхал вагончик. Поджег, это был, или несчастный случай – история умалчивает. Слава Богу, все остались живы. И на том спасибо.
Потом война с браконьерами на некоторое время затихла. Петренко сумел обеспечить лиману экологическую передышку, что позволило восстановить рыбный мир. Кроме того, Андрей Григорьевич вложил немалые деньги в зарыбление водоема. Рыбное хозяйство лимана снова приблизилось к промысловой рентабельности. И, что вполне естественно, на тропу рыбной войны вновь вышли браконьеры.
С Андреем Петренко я на днях встретился в Брюховецком корпункте «КН». У него случилась еще одна неприятность. Вновь произошел пожар. Снова загорелся вагончик. Теперь уже в районе Чепигинской. Но Петренко не жаловался на судьбу, не сетовал на людскую алчность и мстительность.
-Да победим мы их, - уверенно говорит Андрей Григорьевич, - возродим наш лиман, будет у брюховчан рыба. Мне и милиция помогает, и рыбоохрана. Все по закону делаем. А недавно вы знаете, кого задержали на Лебяжьем за браконьерство?…
Петренко протянул мне цифровой фотоаппарат, полистал фотопамять, и на меня глянуло хитроватое, но несколько растерянное лицо Ивана Васильевича. Здесь же были запечатлены и браконьерские снасти, и незаконный улов. Похоже, косарь-одиночка сменил профессию на бригадного браконьера. Вот такие метаморфозы случаются с иными людьми в наше полное неожиданностей время.
Николай Гормалев,
собкор «КН», Брюховецкий район.
Дата: 28.05.2008
|